Тонкая полоса песка тянется между между спящей громадой моря и грядой гор. Искры потрескивающего костра взлетают высоко вверх, превращаясь в звезды на черном южном небе. Вокруг костра сидят молодые люди: четыре парня и девушка. Рука одного из них, краснолицего, собственнически лежит на ее талии.

— А я свой самый запоминающийся подарок получил на восемнадцать лет, — рассказывает белобрысый парень, сидящий рядом с парочкой, — мы тогда праздновали… Слушай, а у кого ж мы праздновали… А, у Лехи на квартире! Помнишь Леху? — обращается он к своему другу и, не дожидаясь ответа, продолжает. — Короче, нормально мы так посидели. Потом просыпаюсь посреди ночи: сушняк страшный и курить охота. А точно помню, как докурил последнюю перед тем, как спать лечь. Пачка пустая в кармане лежит. Будить кого-то стремно. Леха вообще ненормальный: как-то спросонья одному кренделю чуть нос не сломал. Иду на кухню, пью. Собираюсь уже свет выключать и назад идти и смотрю машинально на стол. А там на банке с пивом сверху сигарета лежит. Пацаны решили мне подарок оставить.
— Валерчик, блин, ну ты умеешь истории рассказывать. Аж курить захотелось, — рука соскальзывает с талии и начинает шарить по карманам. Девушка, освободившись, наклоняется, вытаскивает откуда-то из темноты гитару и передает на другую сторону костра.
— Андрей, сыграй еще что-нибудь, пожалуйста.
— Давай, Андрюха! Жги! — поддерживает краснолицый, справившись наконец с зажигалкой.

Тот, который Андрей, берет гитару и равнодушно начинает перебирать струны. Через минуту все покачиваются в такт песне. Тени от костра причудливо ложатся на лица, делая их похожими на разрисованных красками туземцев.

«Город-сказка, город-мечта. Попадая в его сети, пропадаешь навсегда…»

Еще несколько дней назад они все не были знакомы: трое приехали один поездом, двое — другим. С разницей в два часа. Остановились в разных местах: двое ребят на базе отдыха, троица — в двухкомнатном люксе в пансионате. Все они — из одного города в другом часовом поясе: диктору на радио обычно приходится проделать половину пути от Калининграда до Петропавловска-Камчатского, чтобы добраться до него. Земляки на курортах быстро находят друг друга. Если захотят.

«Танец солнечных лучей в паутине проводов над жестяными крышами обшарпанных домов…»

Доиграв, парень откладывает в сторону гитару и идет к воде — там придавленные камнями, охлаждаются последние три бутылки пива.

— Вы же не забыли, что у нас завтра с утра подъем в горы? — спрашивает он, вернувшись к костру.
— Не уверен, что заставлю себя встать в такую рань, — отвечает его товарищ, привалившийся к большому камню.
— Так, Игорек уже хорош. Что скажут остальные?

Пауза…

— Уговор — есть уговор. Остальные как хотят, а я пойду. Ну серьезно, уже скоро домой возвращаться, а мы все откладываем, — решительно заявляет девушка.
— Киса, я тебя отпускаю. А нам с ребятами еще бы коньячку. Валерчик, ты как думаешь, наш ларек еще открыт?
— Мне кажется, он всегда открыт, — бурчит в ответ Валерчик.
— Олег, ну какой коньяк?! Спать пора. Ты же завтра не встанешь, — безо всякой надежды просит девушка.
— Пьянству бой! — орет в ответ Олег. — Парни, составите нам с Валерчиком компанию?
— Не, я из другой весовой категории, — отвечает Андрей, — да и Игорек тоже, наверное, уже не будет.

Игорек в это время во сне пытался взбить камень как подушку.

— Давайте тогда договоримся, где завтра встретимся, — Андрей еще на что-то надеется, — я предлагаю у летнего кинотеатра. Как раз на полпути от нас до вас. В шесть. Игорек, давай, подъем!

Остается позади пляж, песок, набивающийся в обувь, костры, шумные отдыхающие и тихий шепот моря, лениво накатывающего на берег. Темный небосвод на миг освещает зеленоватая полоса вспыхнувшего и тут же погасшего метеора.

Андрей долго ворочался в своей постели, слушая мерное посапывание из соседней комнаты. Просыпаться нужно было не по-отпускному рано, но сон не шел. Прямо как в университете накануне важного экзамена. Голоса случайных прохожих на улице раздавались все реже.

Еще три дня — и опять верхняя полка плацкартного вагона, духота, запах вареных яиц, детский плач, угрюмые загорелые лица возвращающихся отпускников, назойливые торгаши на станциях — долгая дорога домой. День-два уйдет на то, чтобы перестать считать себя отпускником, вымыть из волос и одежды песчинки, последние напоминания о пляже, и спрятать в шкаф до следующего года старые вьетнамки. Еще через неделю — обшарпанное розоватое здание конторы разорившегося завода, переделанное в офисы; собаки на проходной, больно стучащие по ногам хвостами в ожидании какого-то угощения; раздача магнитов и ракушек коллегам и единственное светлое пятно — Юля из приемной. Когда шефа нет на месте, то можно прийти и она угостит кофе. Но и эта радость, похоже, будет недолгой — на последнем корпоративе Юля решительно отказывалась от любого алкоголя, а черты ее стали плавнее и еще больше похорошели. И бесконечно длинные зимние вчера, как две капли воды похожие один на другой, среди серых холодных многоэтажек, безразлично глядящих в пустоту желтыми точками светящихся окон.

Он вздохнул и перевернулся на другой бок. В темном углу поблескивали струны гитары. Потертая лестница ее ладов унесла его в недалекое прошлое.

Два дня назад все они как обычно были на пляже. Трое парней пошли к ларьку за пивом. Мощная моторная лодка таскала взад и вперед надувной банан с подскакивающими на нем визжащими курортниками. Смуглый худощавый парень уже четвертый раз предлагал вареную кукурузу. «Коля, немедленно вылезай из воды! Простудишься», — разносилось над пляжем. Под большим полосатым тентом остались только Андрей и она. Он сидел, прикрыв глаза и тихо перебирал на гитаре «Придорожное кафе» Блонкера. Она подошла и села рядом, внимательно смотря и слушая.

— Всегда мечтала научиться так играть.
— В общем, это несложно. Главное, вовремя дергать нужную струну. Хочешь попробовать? — спросил он, протягивая гитару. Неуклюже, но очень осторожно она обхватила гриф. — Вот так. Указательный палец поставь сюда. А средний сюда. Нет-нет, на эту струну. Нет, эта струна открыта! Давай помогу, — когда он коснулся ее тонкого пальца, показалось, что сейчас оттуда брызнут искры. Впрочем, она, кажется, не обратила на это внимание.

Андрей в возбуждении вскочил с кровати. Прошел несколько раз по комнате. «Да что со мной такое?! Она же замужняя женщина!» — пронеслось в его голове. Едва касаясь кончиками пальцев, он погладил гриф гитары.

Утро выдалось серым и прохладным. Уже было светло, хоть солнце пока и не показалось из-за гор. Бессонная ночь отозвалась тяжелым пробуждением и даже мыслями, а не отменить ли все. Три дня. Оставалось еще три прекрасных дня с ней. Нельзя было терять ни минуты. Быстро собравшись и накинув на плечо рюкзак, Андрей тихо, чтобы не разбудить спящего друга, закрыл за собой дверь.

Совершенно не важно, что придется терпеть компанию Олега и Валерчика, что он не успел даже выпить кофе, что рвется левая сандалия. Главное, она будет рядом. Он шел по еще не проснувшейся тихой улочке, дрожа то ли от утреннего холода, то ли от предвкушения встречи.

Она сидела на скамейке, разглядывая жуков на земле. Заметив его, слегка улыбнулась:
— Доброе утро!
— Доброе!
— Друг остался дома?
— Спит.

Андрей почувствовал, что его лицо начинает пылать и, отводя взгляд, нарочито небрежно спросил:
— Как вы вчера?
— Нормально, — пожала плечами девушка, — как обычно. Ненаглядный хотел бить морду какому-то пареньку за то, что тот якобы не так на меня посмотрел. Валеру стошнило рядом с дискотекой. Сказали, что вызовут ментов, если не уберет за собой. Ничего нового.
— А ты?
— А я думала, за что мне все это.
— А ребята где? В ларек пошли? — спросил Андрей, оглядываясь.
— Нет, им вчера хватило. Теперь будут минимум до обеда отсыпаться. Так что мы только вдвоем, — последнее слово звеняще повисло в воздухе.
— А это… будет удобно?
— Ну им же удобно каждый день пить и забывать о данном слове. Так что имеем полное моральное право не ждать отстающих, — она решительно поднялась, — не будем терять время. Горы ждут! Надо идти, пока не стало жарко.
— Думаешь, будет жарко? День сегодня вроде прохладный.
— Здесь так каждый день. Я встаю рано. Иду к пляжу и гуляю там, пока прохладно и никого нет. Так что знаю, о чем говорю… Наша дорога, кажется, вон там, за тем зданием. Точно, туда!

«Каждое утро мог бы с ней гулять по пустынному пляжу, если бы не спал до десяти», — с досадой подумал он.

Каменистая тропинка, виляя, круто поднимается в гору. Остались позади редкие дворы с выбеленными стенами домов, теряющихся в пыльной, будто выгоревшей под высоким южным солнцем, зелени; куры, копающиеся в земле; лай потревоженных собак. Они шли, восхищенно глядя на бесконечную синеву моря и болтая о всякой чепухе. Безлюдно было здесь в этот ранний час. Только однажды им встретился старый татарин в тюбетейке и лоснящейся от времени одежде с мешком каких-то трав за спиной. Глубокие морщины на его темном загрубевшем лице напоминали русла высохших рек.

Стало припекать. Тихо и безмятежно было вокруг. Шум моря остался внизу. Только редкие порывы ветра посвистывали в бедной листве редких кустов, да невидимые насекомые на все лады трещали в траве.

На самой вершине они выбрали удобную площадку под кустом. Перекусили бутербродами, которые она достала из своего рюкзака.

— И все же кем ты работаешь?
— Приношу людям радость, — лениво жмуря глаза от солнца, отвечала она.
— А если точнее?
— Технологом на фабрике мороженого.

Она встала и подошла к самому краю, глядя вниз. Он стал рядом. Поселок внизу касался совсем крошечным. Среди зелени выделялся рынок и здание автостанции с башенкой. По извилистой дороге медленно спускался красный автобус. «Как хорошо!» — чуть слышно выдохнула она. От очередного налетевшего порыва ветра она слегка покачнулась. Он, чтобы не дать ей упасть, неосознанно схватил ее обеими руками.

Спустя примерно час две маленькие точки без общего прошлого и будущего медленно брели по извилистой горной тропе назад. Вниз идти оказалось намного сложнее, чем наверх. День выдался ветреным. Перед ними волновалось море, всё в белых барашках. А позади остались неподвижные молчаливые горы и спокойный отпуск.

Уже внизу, прощаясь, она сказала, стараясь не смотреть ему в глаза.
— Мы вчера арбуз купили. Приходите на пляж часов в шесть.

Впереди оставалось три невыносимых дня.

— Мальчики, может, вам кипяточку долить? — официантка старалась скрыть свое пренебрежение за вымученной улыбкой. Терпеть не могу, когда меня так называют. Я знал ее еще с университета. Она была младше меня года на три. Хотя выглядела старше где-то на пять. Впрочем, кипятком сейчас распоряжалась она, поэтому мы просто кивнули. Еще одна чашка чая могла отсрочить выход в холод февральского вечера еще где-то на полчаса, а если наливать частями…

В кафе было пусто, темно и тихо. Илья разливал по чашкам почти прозрачную жидкость. Мне захотелось немного поэстетствовать — денег-то все равно не было.

— Это не чай. Я даже не уверен, что это можно было назвать чаем, когда его заварили первый раз.

Илье было все равно. Он смотрел куда-то вдаль. По его остекленевшему взгляду я понял, что он принял какое-то решение.

— Позвоним Боре, — сказал он. С Борей я еще знаком не был, но по рассказам знал, что любая, даже случайная встреча с ним рано или поздно грозит перейти в дикую гулянку.

— Пойду я, наверное, домой, — соврал я.
— Вот давай только не начинай! То ты там будешь делать? Писать стихи? Смотреть на звезды? — он был прав. Уйти сейчас значило окончательно капитулировать перед еще одним унылым вечером.

У Бори должны быть деньги, — заговорщически подмигнул мой друг.

Боря подошел минут через двадцать. Он как раз был где-то неподалеку, так что нам, можно сказать, повезло. Румяный, уверенный в себе, с постоянной улыбкой на лице. Короче, он мне не понравился.

— Ну что, господа офицеры? Чего носы повесили? — он говорил специально громче, наслаждаясь своим остроумием и заодно глядя, какое впечатление это произведет на официантку. Илья как-то сказал про него: «Продавщицы, горничные и официантки — постоянные подружки Бори». Вспомнив это, я невольно улыбнулся, а Боря расценил это, видимо, как одобрение, принялся балагурить дальше.

— Черный кофе, пожалуйста! Чернее, чем южные ночи!

Илья тоже заказал кофе. Я уже давно заметил, что со мной он пьет исключительно чай, но стоит кому-нибудь к нам присоединиться, как он тут же переходит на кофе. Видимо, для солидности. Я ничего не стал заказывать и угрюмо крутил в руках солонку.

Впрочем, сидели мы так недолго. По обрывкам фраз, многозначительным взглядам и суете я понял, что ребята что-то задумали. Боря ляпнул что-то про кингстоны и направился к туалету. На официантку в этот раз должного впечатления он не произвел. И это даже не смотря на щедрые чаевые. Пока, уже одетые, мы ждали весельчака и балагура у двери, Илья обратился ко мне. Он был необычно деловит и краток.

— Сейчас едем в сауну. Ты с нами или как?
— Я, наверное, все же немного пройдусь и домой. Не тянет что-то на такие приключения — я понимал, что моя слабая попытка обречена на провал.
— Как хочешь. Но я поеду, — Илья, на удивление, даже не пытался меня переубедить. Это задевало. Дома меня ждал протекающий кран, назойливый кот и одиночество. К тому же, видимо, есть во мне дух исследователя.
— Ладно, я с вами.
— Вот это другой разговор! Оторвешься в нормальной компании.

На углу скучал таксист.
— Куда едем? — спросил он, когда мы все расселись.
— Отец, вези к девушкам, — Илья сидел впереди, принимал решения и вообще выглядел хозяином положения. Хотя деньги по-прежнему были у Бори.

Ехали недолго. Остановились у какой-то халупы с гирляндой на окне и пошлой вывеской: то ли «Трактир» с твердым знаком на конце, то ли «Карета» с ять вместо е. Дореволюционная орфография, по задумке хозяина, видимо, указывала на царский размах предстоящего кутежа.

Илья и Боря сказали нам ждать и скрылись за серой железной дверью. Шофер достал пакет с семечками и предложил мне. А я подумал, что еще не поздно пойти домой. Огляделся. По этому райончику я бы и днем не пошел без необходимости. Через дорогу в подворотне мелькали неясные тени. Я решил остаться. Время тянулось медленно. Я уже даже немного задремал, когда вернулись мои спутники.

— У них тут все занято. Но вот адрес, — Илья сунул карточку водителю. — Поехали туда, девочки приедут на другой машине.

Теперь отступать было поздно. По окончании инструктажа все заняли свои места, зарычал мотор.

Место, куда мы приехали, оказалось еще более странным, чем предыдущее. Хотя дверь тоже была железной и серой. Над ней висел фонарь, освещавший лаконичную вывеску: «Сауна». По узкому коридору мы попали на рецепцию. Пока Боря улаживал вопросы с девушкой за стойкой, я огляделся. Кроме самой стойки в помещении еще был фикус в углу и охранник в мятом костюме на красном потрескавшемся диване. Охранник всем своим видом показывал, что он в любую секунду готов кинуться исполнять свои прямые обязанности — бить кому-нибудь морду. Причем, даже не просто готов, а тайно на это надеется. Он бесцеремонно оглядывал нас. Бетонные челюсти безжалостно перемалывали жвачку. На низком столике перед ним лежали старые газеты и журналы. Я взял машинально один из них, сборник анекдотов и кроссвордов «Подсолнух». Летом мы с одним товарищем ехали в поезде и на длинной остановке я по какой-то причине купил такой же. Точнее, причин было две и они ехали в нашем купе на верхних местах: Таня и Оля, две вожатые, возвращающиеся с юга домой. Чтобы произвести на них впечатление, мы разгадывали кроссворды на скорость.

— Не возражаете? — спросил я у громилы. Его челюсти задвигались еще быстрее. Он что-то промычал и отвернулся.

Боря продолжал что-то обсуждать с администратором. Пауза затягивалась. Охранник все чаще недобро поглядывал на нас. Чтобы хоть как-то заполнить пустоту, я снова обратился к нему.

— А сауна здесь сухая или влажная?

Илья, стоявший рядом, оттеснил меня на пару метров, прошипев в самое ухо: «Ты что несешь, придурок?» Наконец нас проводили в номера.

В моем понимании сауна должна была выглядеть немного по-другому. Это было помещение из двух комнат, душа и туалета. Первая комната была чем-то вроде гостиной со столом, стульями, креслом и диваном в дальнем конце. На шкафу стоял радиоприемник. Все было залито резким холодным белым светом. В полумраке соседней комнаты я разглядел кровати, тумбочки и стулья — всего по два. Парилку, кстати, я так и не нашел.

Тут до меня дошло, что я до сих пор держу в руках журнал с кроссвордами.

— Очень уютно, — сказал я, бросая его на стол. А натяжные потолки здесь — вообще находка. Я вижу тебя в отражении!
— Ты так и будешь в куртке сидеть? — буркнул в ответ Илья. Он зло смотрел не на мое отражение на потолке, а прямо на меня.

За дверью раздался шум и в комнату вошли. Всего их было трое, но в центре внимания оказалась блондинка с обесцвеченными волосами.

— Ну что, мальчики, не успели соскучиться? — опять это «мальчики».

Девушки вели себя очень по-хозяйски. Быстро сняв верхнюю одежду, блондинка с подругой и моими спутниками исчезли в соседней комнате. Закрывая дверь, Боря шепнул мне: «Если будет что-то непонятно, зови». Через закрытую дверь я услышал, что он что-то сказал и там все засмеялись.

Мы остались в комнате вдвоем. Я сел и украдкой взглянул на девушку, расположившуюся на диване. Из них троих она была самой тихой, даже незаметной. Я встал, прошел по комнате, вернулся и снова сел за стол. Она равнодушно наблюдала за моими эволюциями. Пауза становилась неприличной. Разумеется, я принял решение уже давно. Даже не когда мы ехали сюда, или когда я ждал в такси. Наверное, я все решил только когда мы втроем выходили из кафе. Последняя шутка Бори лишь развеяла остававшиеся сомнения. Взгляд зацепился за «Подсолнух» на столе. Нужно было хотя бы занять свои руки. Я раскрыл журнал на первом попавшемся кроссворде, вытащил из кармана ручку и стал заполнять пустые квадраты буквами. Послышался стук каблуков. Она подошла, села на стол, почти касаясь бедром моей руки, и склонилась над страницами. Ее волосы касались моего лица. У меня застучало в ушах.

— Вот здесь вот «Сулавеси». Вот тут, восемь по горизонтали, — впервые за вечер она заговорила. Голос был мягкий и приятный: мне сразу представилось облако розовой сахарной ваты. Наманикюренный пальчик указывал на нужное место. — Вот тут, «у» уже есть, значит, правильно.

Вспомнился тот случай со спортивным разгадыванием кроссвордов в поезде. Только теперь, похоже, впечатляли меня.

— Подходит, — я вписал слово. — Любите географию?
— Не особо. Просто вчера в передаче слышала. Мечтаю попасть куда-нибудь в Юго-Восточную Азию. Борнео, например. Хотя, и Филиппины бы тоже подошли, — ответила она, спрыгивая со стола. — Можно, я включу музыку? — она не оставила первую попавшуюся станцию, а специально поискала волну с джазом. Потом вернулась на свое место, еще сильнее склонившись над заданиями.
— Я не мешаю? Просто вижу без очков плохо, — сказала она, смутившись.

Где-то через десяток отгаданных слов, наконец, прозвучал вопрос, который я уже давно ждал.

— Нет, ну я должна спросить. Что все-таки здесь происходит?

Я решил быть с ней честным. Все же три из десяти разгаданных слов были полностью ее заслугой.

— Это все шутка, которая, похоже, немного затянулась. Извините, что вас втянули в это.

Она пристально посмотрела на меня сверху вниз.
— Ваши друзья предупредили, что вы своеобразный человек.
— Это правда.
— Еще они сказали, что у вас сегодня день рождения.
— Это неправда.
— Меня Венера зовут.
— Космический зонд Кассини, — ответил я с легким поклоном.
— Неправда. Ваши друзья называли вас Алексом, я слышала. Алекс — это Алексей?
— Вы меня слишком хорошо знаете. Только не друзья они мне. Точнее, один из них. Совсем не друг.
— Это тот, который в красном свитере и с крысиной рожей? Ой, извините!

Я кивнул, отметив установившееся между нами взаимопонимание в еще одном вопросе.

Дверь в соседнюю комнату приоткрылась, показалась почти одетая девушка, но не блондинка. Она ошарашенно посмотрела на нас и скрылась в туалете, но тут же появилась снова. Не обращая на меня никакого внимания, она спросила:
— Сложный случай?
— Вроде того.
— Другие интересы?
— Не знаю, не спрашивала, — пожала плечами Венера.

Девица, видимо, решила во что бы то ни стало докопаться до истины и обратилась ко мне.
— Извините, вы гомосексуалист?
— Скорее нон-конформист.
— Это что-то с потенцией?
— Кажется, вас там уже заждались.

Венера отвернулась, пряча улыбку.
— Какая дура… — сказала она, когда дверь снова закрылась. — Не обижайтесь.
— Да чего уж там, — я махнул рукой. — Хотите чаю?
— Я знаю, как здесь убирают, так что не советую.
— Может, сходим куда-нибудь и там попьем? Ваши подруги, похоже, не дадут нам закончить кроссворд. Здесь есть что-нибудь поблизости? Про деньги не думайте. Деньги — ваши при любом исходе.
— Еще полтора часа я в вашем распоряжении. Только одна просьба. Перейдем все же на ты.

Мы оделись. За стеной фальшиво скрипели кровати.
— Не верю! — смеясь, театрально произнесла моя спутница.

— И еще кое-что, — добавила она, когда мы под неодобрительным взглядом охранника вышли на улицу. — Называй меня Алисой.
— Это окончательный вариант?
— Да.

Венера, неожиданно превратившаяся в Алису, уверенно вела меня за собой. Скоро я начал понимать, где мы.

Найти что-нибудь открытое в такой поздний час было непросто. Поэтому нас не спугнул мужчина, которого тошнило прямо перед входом в еще открытый бар. Как мне показалось, Алису вообще мало что могло по-настоящему удивить. Я помог ей с ее шубкой. Со стороны мы выглядели загулявшейся парочкой. Пока она внимательно изучала меню на странице с десертами, я пытался незаметно пересчитать оставшиеся деньги в кармане. Пока я выглядел в ее глазах только безобидным чудаком. Но просить у нее денег в долг — это было бы слишком даже для этого безумного вечера. Алиса ограничилась маленьким пирожным и кофе. Я взял только кофе.

А потом она заговорила. Я уже давно заметил, что располагаю к беседам людей, которым нужно выговориться. Правда, чаще всего это бродяги, алкоголики — в общем, те, кого принято называть асоциальными элементами. Странные личности в автобусах — мои частые собеседники. Таксисты, верящие во всевозможные теории заговора. Алиса, конечно, выделялась в этом ряду. Она рассказывала с расстановкой, без эмоций, скорее даже для себя. Обыденным тоном она рассказывала страшные вещи. Как исчезла мать, когда ей не было и года. Как отец беспробудно пил и бил ее, когда она вместо бутылки покупала домой еду. Как воспитывалась бабушкой в деревне. Как любовь юности сломал палец, когда заподозрил ее в неверности. Как забеременела от него же, бежала с маленьким ребенком в город к тетке. Как поступила в университет на заочное, работая продавщицей на рынке. Как там же, на рынке, коллеги рассказали об иных способах заработка.

Она порылась в сумочке и протянула мне фотографию. Голубоглазый мальчуган с широкой улыбкой смотрел на меня со снимка. Он стоял около каких-то кустов, видимо, в парке, и держал в руках большого плюшевого зайца.

— Расскажи о себе, — попросила Алиса, когда я вернул ей карточку. Я начал что-то говорить, но, взглянув на часы, осекся.
— Боюсь, что мое время вышло.
— Это неважно. Расскажи.

Я рассказывал, а она слушала, пока сонный официант не сообщил, что они закрываются. Денег, кстати, у меня хватало, но Алиса настояла на том, чтобы оплатить свою часть.
Мы наконец вышли на улицу. Безумный вечер давно сменила тихая ночь. Южный ветер гонял по улицам остатки зимы.

— Сначала ты мне показался чудным. Ты и есть чудной и забавный, но очень добрый.
— А если чудной, забавный и добрый попросит номер твоего телефона, то что ты ответишь?

Девушка серьезно взглянула на меня.
— А нужно ли тебе это? Подумай сам. Пройдет романтика ночи, а утром ты будешь жалеть. А глядя на тебя, я уверена, что у тебя хватит ума позвонить, просто потому что ты порядочный и обещал.
— Ну мне же лучше знать, что мне нужно, — я вытащил из кармана блокнот у ручку. — Тогда сделаем так. Раз ты не хочешь мне давать свой, то вот мой номер. Позвони. Я правда буду очень ждать.

Я понимал, что вообще-то она права. Уже сейчас, выводя последнюю цифру своего номера, я понимал, что это всего лишь порыв. Уже сейчас я надеялся, что она никогда не перезвонит.

Алиса спрятала клочок бумаги в своей сумочке.

— У тебя все обязательно получится. Просто это — не тот случай, который ты ждал, — она обняла меня и поцеловала в щеку. — Спасибо тебе за вечер.

С зарплаты я вернул Боре всю сумму.

Она так и не позвонила.

В спектакле Евгения Гришковца «Как я съел собаку» есть момент, когда он вместе с другими новобранцами едет на катере к месту своей службы, на Русский остров. Он ест яблоко, которое ему положила в сумку еще дома его мама — последнее, что осталось из домашней еды. От яблока остается одна веточка с листочком. Он крутит ее в пальцах, смотрит на нее и бросает за борт. Последнее, что связывало его с домом, летит в воду.

Два года назад, в августе 2018 года в «Магните» на Мира я купил фильтр для воды «Барьер» и несколько картриджей к нему. В Берлине вода в кране чистая, но очень жесткая, поэтому все, что периодически нагревается, типа чайника или кофеварки, быстро покрываются известковым налетом. «Барьер» должен был по возможности решать эту проблему. Плюс у настоящего новороссийца это, наверное, в генах — иметь дома запас чистой воды. Да и вообще, обычно людям о поездке на море напоминают магнитики на холодильнике и ракушки на полке, а у нас эта функция была возложена на кувшин с водой.

Проблема была только в том, что картриджи такого формата в Германии найти очень трудно. Поэтому когда кто-то ехал с востока на запад, клал в чемодан два-три картриджа, чтобы был запас. Да и гости знали, чем нас всегда можно порадовать — сменные фильтры для воды и черный «Краснодарский чай» — то, что здесь не достать даже в русских магазинах. Чай, как правило, выпивался очень быстро, а запас картриджей всегда был.

А потом случился коронакризис, отмена самолетов и поездов, закрытие границ и так далее. Запас постепенно уменьшался. Вчера я выкинул последний фильтр.

«Мир» обновился до версии 2.4:

Обновлены данные о населении, плотности населения, ВВП, ВВП на душу населения, ИЧР для всех стран (все данные на 2019 г.)

Добавлен новый показатель — младенческая смертность

Исправлены ошибки

Краткий географический справочник «Мир» — https://world.sudzhuk.com/

15 лет назад у меня появился первый цифровой фотоаппарат. За это время скопился приличный архив. Какие-то фотки я выкладывал. Но большинство никогда нигде не публиковались. Едва ли они имеют художественную ценность. Но многие лично у меня вызывают те или иные воспоминания. Я решил пройтись по папкам архива и вспомнить каждый год.

2005. Первый мой фотоаппарат снимал неплохо, но у него явно был какой-то косяк с электроникой. Полного заряда самых мощных аккумуляторов не хватало, чтобы даже заполнить внутреннюю память камеры (это около 30 фоток), а с обычными батарейками он даже не включался.

Уют крыши частного дома. Антенна, шикарный вид, луна — теплый летний вечер. Одно из любимейших мест, так бездарно в итоге просранное.

Жаркий август. Приехал Илья из Москвы и оторвал меня от чтения Бунина. Мефодиевская туса. Тут и романтика железной дороги, и Илья, идущий за пивом.

Наверное единственное сохранившееся видео, записанное на первый фотик. Илья как бы дает нам понять, что он уже достаточно взросл, чтоб курить.

2006 год начался с сильных морозов. Температура воздуха опускалась до -30, а море не успело остыть и парило.

Июльский ветер сломал ветку моей любимой вишни.

А эту фотку я сделал во время прогулки с дедушкой в горы. Наверное, это был последний раз, когда мы с ним куда-то ходили вместе.

Бабушка объясняет коту, почему она не выпустит его на улицу.

Верните мне мой 2007. Не просто казалось, что все будет хорошо, а была какая-то рационально подкрепленная уверенность в этом. Почему-то вспомнилось, как бабушка дала мне тогда 500 долларов на всякий случай — госы и защита диплома ведь в следующем году. По радио и телевизору тогда говорили, что рубль — самая крепкая валюта и это надолго. Я пошел в «Сбербанк», не стал менять их на рубли и открыл валютный счет под немыслимые на сегодня 4 % годовых. Выходя, я машинально взглянул на табло обменника: 1 доллар в тот день стоил 25,05.

Странные вещи типа мусорок я снимаю уже давно. Конкретно эта была нужна для курсовой работы.

Почувствовав стабильность, я даже решил сделать небольшой ремонт в ванной в доме бабушки и дедушки, где я к тому моменту жил уже несколько лет.

В том же 2007 я впервые сыграл в Что? Где? Когда? Начинал я в очень скромной команде, состоящей чаще из двух человек. Организация тренировок и проведение игр, выезды на фестивали, создание сайта — это все еще впереди.

2008 я встречал на проходной цемзавода «Пролетарий». Так уж получилось. В том году мне еще много раз пришлось там побывать: преддипломная практика, диплом писались по нему. Потом приходилось туда ездить и по работе.

2 января. Снежно. «7 ветров» еще на своем месте. Мы туда ездили с Илюхой (не с тем, который из Москвы). Встретились с ним еще 31 декабря. Это значит, мы тусили вместе как минимум 3 дня. Нормальная для тех времен история. Мы могли жить тогда то у него, то у меня по несколько дней.

Мой компьютер. Еще старый, самый первый, системник, но уже новый жк-монитор.

Можно вообразить, что впервые за границей я оказался в 2008 году. На самом деле фотка сделана в России, совсем не далеко от Новороссийска. Илюха обозревает с пирса окрестности.

В июне я защитил диплом, а Россия обыграла Нидерланды и выиграла бронзу чемпионата Европы по футболу (причем эти два события случились в один день). В июле я стал работать. Как-то гуляя по территории, я наткнулся на эту вывеску. Потом она еще несколько месяцев украшала прихожую дома, где я тогда жил.

Что-то выиграли (кажется, бронзу) в ЧГК. Особенно приятно, что это случилось в стенах альма-матер, Технико-экономического лицея (подробнее про ТЭЛ — https://sudzhuk.com/blog/2019/02/16/5510/).

Конец года был тоже снежным. Два снега за год — немыслимое дело.

У друзей вокруг уже вовсю шла личная жизнь. У некоторых даже уже были дети. Приближался Новый год. Я купил себе билет на поезд и вечером 31 декабря выехал из Новороссийска в Екатеринбург. Мой новогодний стол выглядел примерно так.

2009. У меня появился верный друг и товарищ.

Куда я на нем только не ездил. В том числе и на работу, что у многих коллег вызывало улыбку. А можно было, например, сесть и поехать посмотреть, как выглядит город в 6 утра. На заднем плане виднеется строящаяся «Красная площадь».

Еще в 2008 году я перешел в новую команду ЧГК. Наше внутри- и межкомандное общение не ограничивалось библиотекой. У нас получалось не только хорошо играть, но и неплохо организовывать досуг. Периодически мы проводили тренировки-турниры с активностями на свежем воздухе и сладким столом.

В конце года перед одной из таких тренировок я вышел, чтобы встретить и показать дорогу девушке с маковым пирогом, которая до этого никогда не принимала участие в наших мероприятиях. Девушку звали София и чуть больше, чем через год мы поженились.

ЧГК в тот год было много. Я встречаю рассвет на вокзале в Староминской по пути на ейский фестиваль.

Специально для Ейска мы подготовили футболки с названием нашей команды и провокационной надписью на спине. На том турнире мы были, наверное, самыми приметными. Кстати, там же стало понятно, что это последняя игра для нас в этом составе. Команда развалилась прямо накануне первой игры фестиваля.

В конце года впервые побывал на рыбалке. Правда, я представлял себе это несколько иначе. А оказалось, что местные рыбаки уезжают на лодке и ставят сети, потом все пьют, а наутро рыбаки возвращаются с сетью и уловом.