Жаркое южное солнце неспешно катилось за холмы, туда, где лежала громада моря. Его незримая близость, казалось, делала еще не остывший воздух слегка вязким и липким. С высокой террасы в вечернем мареве открывался пейзаж: изумрудные виноградники по склонам холмов, окруженные островками выжженной травы, правее — неубранные поля, разбросанные одинокие домики в тени окружающих их деревьев. Птицы резкими зигзагами носились в глубокой синеве неба, на фоне которой отчетливо выделялись несколько небольших белых облачков.

Публика в ресторане только начинала собираться. Белая рубашка официанта, медленно, лениво, даже слегка надменно плавающего среди пустых столиков, напоминала палубу теплохода, а выразительный нос только усиливал сходство.

— Выпьем за вас, несравненная Настасья Игоревна! — сказал господин, глядя, как заходящее солнце играет в бокале. Я недавно оказал хозяину этого места небольшую услугу, поэтому он отложил из своих запасов эту бутылочку специально для меня. Она, я могу поспорить, старше вас.

Несравненной Настасье Игоревне с виду не было и двадцати. Рубиново-красный лак на ногтях, такая же помада и вино, уже поднесенное к губам, изящно рифмовались. Девушка, очевидно, знала что такое мера: ее тонкий, почти прозрачный сарафан балансировал на грани, за которой начинается неприличие, но, впрочем, не переступал эту грань. Ее спутнику было уже за сорок, хотя он всячески молодился и, похоже, даже слегка подкрашивал волосы. Его одежда была подобрана со вкусом и сидела безупречно. Совсем уж опытный глаз мог также заметить, что франтоватый спутник Настасьи Игоревны при случае не отказывается выпить, а затем изнуряющими занятиями спортом пытается скрыть все следы.

— А есть ли у вас какая-нибудь мечта? — спросил он, когда принесли горячее.
— Угу, — ответила она, с аппетитом разжевывая сочный кусок мяса. — Хочу написать книгу. Мне Катрин уже даже блокнот подарила, чтобы я туда писала. Большой такой, красивый. Даже жалко его трогать, если честно. Скоро начну. О чем — пока секрет, но думаю вставить моменты из моей биографии. Я только имена изменю. Ну а что, может даже потом фильм снимут. Бывает же такое, — продолжала девушка, блаженно глядя вдаль. Когда она о чем-то задумывалась, как сейчас, маленькая складочка между ее бровей становилась глубже. — Главное, чтобы о тебе узнали. Это очень важно. Тогда и книгу покупать будут. Про фильм пока рано думать. Сначала — найти хорошее издательство.
— А вот здесь вам, Настасья Игоревна, крупно повезло. У меня есть хороший знакомый, мы зимой вместе с ним ездим на лыжах кататься. Он как раз владелец одного столичного издательства. Я думаю, он мог бы помочь.
— Правда?! Тогда я сегодня же сяду писать. Хотя нет, сегодня не могу — я немного пьяненькая. Я вообще очень быстро пьянею. Катрин говорит, это оттого, что я — творческая натура. Вот так!
— Кто такая эта Катрин? — бесцветно спросил господин.
— Девочка, с которой мы снимаем комнату. Представьте, у нее в документах так и написано — Катрин. Я-то уже, конечно, давно привыкла, а многие удивляются. Она опытная, — глаза девушки странно заблестели. — Что-то вроде моей наставницы — жизни меня учит. Она и замужем была, но уже разведена. Да, она повидала… Мы с ней еще со школы дружим. Правда сначала не дружили: в седьмом классе эта стерва у меня парня увела. Ой, что-то я уже совсем пьяная. Не наливайте мне больше!

Но он снова налил. И она снова выпила. И снова что-то рассказывала о Катрин, о своем детстве, о сожителе, который совсем не ценил ее и которого она почему-то называла Коротышкой.

Огромный дрожащий диск солнца, красный как спелое яблоко, коснулся верхушки холма. Виноградники были уже в тени, но неподвижные золотые поля, старые покосившиеся сторожевые вышки среди них блестели в последних, косых лучах. Явственнее стала близость воды. Гостей в ресторане прибавилось. Официанту-теплоходу прислали подмогу — девушку со взглядом, говорящим о том, что повидала она точно не меньше, чем Катрин. Живая скрипка звучала невыносимо приторно. Настасья Игоревна снова ушла в себя, уставившись немигающими глазами в пошловатенькую картину с каким-то приморским видом. В складочке между ее бровями можно было утонуть. Чтобы хоть как-то заполнить очередную паузу, ее спутник взял из блюдца оставленную официантом пробку и стал вертеть ее двумя пальцами. Очнувшись, девушка вдруг весело сказала:
— А давайте возьмем такси и поедем к морю! Так хочется ножки помочить!
— Зачем нам такси? Я же на машине.
— Ну вы же тоже вино пили…
— А я буду очень осторожно.
— Знаете, там есть одно укромное местечко. Мы с Катрин там иногда по ночам голые плаваем. Это тоже она меня научила… Я на минуточку! — она вскочила из-за стола кружа сарафаном, развернулась на месте и скрылась за дверью, из которой только что вышла степенная дама в годах.

Мила, но глупа невероятно, — подумал он, бросая пробку обратно в блюде и подзывая к себе официанта. — Впрочем, какая разница.

Берлин, 4 августа 2018 г.